Важные вещи века. Ноль за поведение
В истории тенниса было множество событий, предметов и личностей, которые изменили представление зрителей о спорте и заставили измениться сам спорт. Американское издание Tennis подводит итоги прошедших пятидесяти лет, отмечая наиболее яркие и важные объекты. Теннисный обозреватель Стив Тиньор рассказывает историю одного из самых эмоциональных турниров в истории спорта.
"В конце концов, это было ужасным способом попрощаться.
Если ранние семидесятые годы двадцатого века стали началом теннисного бума, то Открытый чемпионат США-1977 (последний, который проводился на своём традиционном месте в Форест-Хиллс) можно назвать скорее кутежом. После десятилетия роста популярности тенниса спорт, казалось, уже не помещался в клубных окрестностях. На US Open-1977 прошлое игры (в лице теннисного клуба West Side, члены которого до сих пор играли лишь в белых одеждах) вплотную столкнулось с его цветастым настоящим. С самого начала было ясно, что это новая публика слишком неуправляема, чтобы поместиться на старом стадионе клуба или спокойно прогуливать по его причудливым мощёным тропинкам.
На старте "мэйджора" пресса характеризовала поведение зрителей как "хаотичное", тогда как к концу второй недели самым популярным эпитетом в газетах было слово "угрожающее". Когда турнир закончился, Бад Коллинз из издания Boston Globe написал, что "На Открытом чемпионате США смешались фрагменты из Сайгонской эвакуации, "Сумерек богов", "Дня саранчи" и испанской фиесты". А Питеру Бодо из журнала Tennis соревнования показались "уставшими, напряжёнными и измученными собственной циничностью и безжалостностью". Питер даже назвал US Open умирающим турниром.
Не правда ли, сейчас такие характеристики кажутся немного странными? Однако, всё становится на свои места, если рассмотреть атмосферу, которая царила в самом Нью-Йорке. US Open-1977 пришёлся на конец лета, которое называли "Кровавым летом Сэма", из-за орудовавшего в городе серийного убийцы. 1977 был годом массовых отключений электроэнергии и мародёрства, после которого целые районы лежали в руинах. Годом беспорядков в ночных клубах "Студия 54" и CBGB и неудач нью-йоркской бейсбольной команды "Янки". Две жертвы маньяка были найдены всего в двух кварталах от стадиона, на котором 29 августа стартовали соревнования.
Турнир не стал терять времени и сразу попал на первые страницы газет. Всё началось с вполне добросовестного повода: матча первого раунда с участием Рене Ричардс. В 1955 году Ричардс также играла в Нью-Йорке, но под именем Ричарда Рэскинда. Сейчас же после операции по смене пола она приняла участие в женских соревнованиях. Теннисные функционеры провели множество дебатов, основной целью которых было исключение 43-летней Рене из сетки участниц "мэйджора" из-за опасений, что она будет физически сильнее остальных спортсменок. Ричардс отмечала, что чувствует себя "обезьяной в стеклянной клетке". Однако, опасения о физическом превосходстве Рене рассеялись после того, как Вирджиния Уэйд без труда одолела её на старте "мэйджора".
Странности вместе с духом беззакония вскоре перекинулись и на мужской турнир. Американец Майкл Фишбах принял решение играть инвентарём собственного изобретения, который пресса окрестила "спагетти-ракеткой". Каркас её был пронизан леской, пластиковыми трубами и бельевой верёвкой, клейкой лентой. Бад Коллинз уверяет, будто до сих пор неизвестны все детали, из которых Фишбах собрал свою ракетку, придававшую мячу необычную вращение и позволившую ему нанести поражение Стэну Смиту. В те невинные годы не существовало подобных ограничений, однако вскоре Майклу запретили использовать необычный инвентарь.
Несколькими днями позже болельщики устроили настоящий бунт, когда узнали, что матч с участием их нового героя Гильермо Виласа будет перенесён с полудня на вечер. Двенадцать тысяч человек на старом стадионе бросали всё, что попадалось под руку на корт, скандируя: "Мы хотим Виласа!" Оргкомитет турнира сдался и переставил поединок Виласа обратно в дневную сессию. На той же неделе во время ночного матча с участием Джона Макинроя один из зрителей был ранен шальной пулей, прилетевшей из-за сетки, ограждавшей стадион. Болельщика оперативно доставили в медпункт на носилках, и он, к счастью, выжил.
Можно сказать, что Форест-Хиллс в 1977 году был идеальной тёмной сценой для лидера турнира, американца Джимми Коннорса. Тот сезон получился очень непростым для Джимбо. Скончался его отец, а Бьорн Борг стал первой ракеткой мира и не собирался покидать верхушку мирового рейтинга. К моменту прибытия в Нью-Йорк имя Коннорса уже стало синонимом слова "антагонист".
"Это мой турнир! Я должен победить", - ревел Джимбо. Он вступал в перепалки с журналистами, крича им вслед, что ему надоели "идиотские вопросы". Правда, и в общении с болельщиками Коннорс вёл себя схожим образом. Во время одного из матчей Коннорс остановился во время розыгрыша, чтобы показать средний палец трибунам, а несколькими минутами позже вновь сделал паузу, потому что решил обменяться оскорбительными репликами с одним из зрителей.
Последней соломинкой для местных болельщиков стало поведение Коннорса в полуфинале. В матче против Коррадо Барадзутти Джимми нанёс неплохой удар, однако итальянец указал на отметку за линией корта (напомним, что с 1975 по 1977 год US Open проводился на грунте), но перед тем, как судья успел спуститься со своей вышки, американец подбежал к Коррадо и ногой стёр след от мяча. Трибуны начали освистывать своего соотечественника, однако Коннорс победил, одолев Барадзутти в трёх сетах. "Я последнее, что у вас осталось, так что лучше поддерживайте меня", - кричал Джимбо после завершения поединка.
В финальном матче Коннорс встречался с Виласом и ощутил на себе праведный гнев болельщиков, которые в течение всего матча подбадривали аргентинца. Наблюдавший за ходом встречи из ложи для пресс Артур Эш сказал: "Я никогда не видел ничего подобного прежде. Болельщики хотели крови".
На матч-пойнте Гильермо его соперник с форхенда пробил очень близко к боковой линии. Тысячи болельщиков закричали: "Аут". В итоге, пожилой судья спустился к отметке на корте и поднял руку, сигнализируя, что зрители оказались правы. По воспоминаниям журналистов, Вилас радостно подпрыгнул, а опустился уже на руки болельщиков. Толпа носила аргентинца на руках, а отдельные люди пытались стянуть с него повязку. "Я думал, что они просто оторвут мне голову", - вспоминал Гильермо. В творившемся вокруг хаосе соперники так и не пожали друг другу руки. Потрясённый Коннорс выместил свою злобу на фотографе. Джимми тряс его за плечи и кричал: "Кто следующий?"
Американец ещё не знал, что следующего на кортах Форест-Хиллс уже не будет".