Человек, который изменил всё. Алтея Гибсон

В текущем сезоне миллионы зрителей следили за выступлением Серены Уильямс на Открытом первенстве США. Однако, было время, когда такое нельзя было себе даже представить, потому что чернокожие спортсмены не допускались к участию в крупнейших соревнованиях. Американский теннисный обозреватель Стив Тиньор рассказывает историю Алтеи Гибсон, благодаря игре которой из тенниса исчезли расовые ограничения.

"Президентская ложа, расположенная в южной части стадиона имени Артура Эша - это место, из которого наиболее знаменитые гости US Open смотрят матчи национального первенства. Несмотря на то, что оно далеко не так живописно, как Королевская ложа на Уимблдоне, там расположены одни из лучших столовых и комнат для отдыха во всём спорткомплексе

На территории Президентского бокса можно было также познакомиться с историей американского тенниса. Её стены украшены винтажными чёрно-белыми фотографиями великих теннисистов прошлого: Сидни Вуд, Тони Трэберта, Билла Тилдена и многих других. Если быстро идти по коридору ложи, они будут наблюдать за тобой, как молчаливые призраки, одетые в неизменную белую форму.

Но никто из этих легенд не выглядит так же безупречно, как четверо игроков, изображённых на одной фотографии, которая сделана в 1930 году. Кого-то из этой четвёрки сложно назвать по-настоящему знаменитым. Снимок был сделан на Парном чемпионате Американской ассоциации тенниса и изображённые на нём люди, как и большинство членов данной организации, - афроамериканцы.

На фотографии они улыбаются и позируют возле края корта. Каждый из них одет в спортивные белые рубашки, штаны цвета хаки и хлопковые туфли, а также держит в руках деревянную ракетку. Подобно своим более известным белым коллегам, чернокожие спортсмены источают небольшой флёр аристократизма, присущий теннисистам-любителям того времени. Небольшая подпись в углу снимка гласит, что спортсменов зовут Эйр Сэйтч, Сильвестр Смит, Джон МакГрифф и Элвуд Даунинг.

Спустя восьми десятков лет после того, как был сделан этот снимок, его можно увидеть внутри крупнейшего в мире теннисного стадиона, который был назван в честь афроамериканского теннисиста Артура Эша. Традиционно на этом корте свои лучшие результаты демонстрировала Серена Уильямс. Скорее всего, изображённые на фото люди не поверили бы в это, учитывая тот факт, что им запрещалось выходить на корты большинства известных теннисных клубов и участвовать в национальном первенстве, которое проводилось в Форест-Хиллс.

Как теннису удалось изменить вектор развития в вопросе расовой политики? Спорт прошёл путь от нескольких призрачных джентльменов, потерявшихся в официальной истории, до игроков уровня Серены Уильямс, которая является одной из наиболее известных атлеток своего времени. Ответ прост: тем мостом, который соединил два абсолютно разных мира, стали выступления одного человека. Шестьдесят пять лет назад Алтея Гибсон преодолела цветовой барьер в спорте. В 1950 году дочь фермера и бродяги с нью-йоркских улиц стала первой чернокожей теннисисткой, которая приняла участие в Национальном чемпионате США.

Этот некогда любительский турнир, известный сейчас под названием US Open, принятом в честь начала Открытой эры. Однако, в момент дебюта Гибсон спустя шестьдесят девять лет после основания первенства до этого было ещё далеко, и руководство соревнований ещё могло не ограничивать себя в решениях.

Как показывает история её юности, женщина, которая сделала американский "мэйджор" по-настоящему открытым, не была идеальным кандидатом на эту роль. Гибсон родилась в Южной Каролине в 1927 году, а росла в Гарлеме. Проводившая большую часть жизни в дороге Алтея убивала время, бродя по соседним улицам и катаясь на метро из одного конца города в другой.

"Я ненавидела ходить в школу", - рассказывала Гибсон в своей автобиографии "Я всегда хотела стать личностью". "Более того, мне не нравилось, что люди говорили мне, как нужно себя вести".

Человеком, поучавшим Алтею, чаще всего оказывался её отец Дэниел. Разочарованный тем, что у него не родился сын, он воспитывал её как мальчика, мечтая о том, что когда-то она станет боксёром. Навыки бойца помогали девушке решать некоторые семейные проблемы.

Однажды отец разозлился на меня из-за того, что я несколько дней подряд не ночевала дома", - пишет Гибсон. "Когда я наконец объявилась, он просто встал и ударил меня в лицо, сбросив с лестницы. Я вскочила и ударила его в ответ так сильно, как только могла, прямо в челюсть. После этого мы подрались. Вам может показаться, что всё было несерьёзно, но это не так".

Можно с уверенностью сказать, что ни один чемпион Национального первенства США не воспитывался таким образом. И, хотя Алтея и не подозревала об этом, у неё был духовный двойник, который рос на другом конце страны. Панчо Гонсалес, рождённый в семье мексиканских иммигрантов в Лос-Анджелесе, был на год младше Гибсон и тоже любил бесцельно бродить по улицам в поисках настоящей свободы. И также считал своим вторым домом теннисный корт. В 1948 году Гонсалес стал первым иммигрантом из Мексики, которому удалось выиграть чемпионат в Форест-Хиллс. Спустя два года Алтея последует за ним на травяных кортах.

Чтобы попасть на турнир ей пришлось преодолеть давно укоренившийся в теннисе барьер цвета кожи. Спорт в то время, подобно большинству сфер американской общественной жизни, имел расовое деление. Истоки тенниса лежат в частных клубах для представителей высшего общества, поэтому городские корты, построенные в начале двадцатого века, также не были местом, где часто можно было видеть чернокожих детей.

Тем не менее, афроамериканская элита, доктора, юристы и бизнесмены, также интересовалась джентльменским спортом. К 1916 году этот интерес стал достаточно силён для образования специального чемпионата США и целой теннисной лиги АТА. Несмотря на название, двери данной лиги были открыты для всех спортсменов. Возможно, ранние её участники верили, что однажды турниры станут смешанными и расовое деление исчезнет из тенниса. Образование национальной ассоциации позволяло всем людям заниматься спортом, официальным цветом которого был белый.

К двенадцати годам девчонка-сорванец Гибсон демонстрировала выдающиеся результаты на турнирах по настольному теннису. Её игра впечатлила местного профессионального тренера Фреда Джонсона, который увёл Алтею от стола для пинг-понга на теннисные корты Гарлема. Там ей удалось найти более подходящее применение своим физическим данным. В те годы агрессивная манера игры Гибсон многим казалась слишком грубой и недостойной настоящей леди.

В подростковые годы Алтее разрешалось играть в нью-йоркском клубе для чернокожих Cosmopolitan, но позднее она отмечала, что никогда не чувствовала там себя комфортно. "В клубе все верили во что-то, что они называли "социально приемлемым поведением", - вспоминала Гибсон. "Они были гораздо строже большинства белых игроков. Участники Cosmopolitan Clubвели себя скромно и будто бы боялись показать, что все стереотипы - это полный бред. Когда им говорили, что негры спят по восемь человек в одной комнате, они просто молчали".

Даже когда Алтея обыгрывала белых девушек, она была уверена, что все остальные участники клуба настроены против неё, потому что она была "слишком дерзкой".

Несмотря на проблемы, которые могли возникать у теннисных функционеров в связи с её отношением, способности Алтеи были отмечены за пределами АТА. В 1946-м году в возрасте восемнадцати лет она вышла в финал одного из турниров, который был организован ассоциацией в Огайо. Там выступление Гибсон привлекло внимание двух чернокожих докторов и любителей тенниса с Юга США. Ими был Хьюберт Итон и Роберт Уолтер Джонсон. Мужчины считали, что в Нью-Йорке девушка тратит свой талант зря, поэтому предложили ей отправиться с ними на Юг и посвятить свою жизнь теннису, начав путешествовать по стране для участия в соревнованиях.

"Тебе интересно?" - спросили Итон и Джонсон.

"А кому вообще не покажется интересным такое предложение?" - ответила вопросом на вопрос Алтея.

В течение трёх лет она жила с семьёй Хьюберта в Северной Каролине в течение школьного года, а потом на лето переезжала в Вирджинию к Джонсону, который в то время тренировал Артура Эша. За это время Алтея довела до совершенства свою манеру выхода к сетке, что являлось очень редким явлением в женском теннисе тех лет.

Становилось очевидным, что если Гибсон не сможет выйти на принципиально новый уровень соревнований, её игру ожидает стагнация. Она доминировала в лиге АТА, выиграв национальный чемпионат лиги десять раз подряд. Но цветовой барьер в спорте по-прежнему существовал. На самом деле, данный барьер походил скорее не на прямую линию, а на замкнутый круг. Некий логический парадокс, как в романе "Ловушка-22". Чтобы получить приглашение на Национальный чемпионат США, нужно было отметиться на турнирах, который проводились под эгидой Ассоциации лаун-тенниса на траве. Проблема состояла в том, что Гибсон не могла выступить на подобных соревнованиях, так что их организаторами были частные клубы для белых.

Без сторонней помощи Алтея не смогла бы выйти из этого тупика. Бывшая чемпионка турниров "Большого шлема" Элис Марбл написала статью, которая в июле 1950 году была опубликовала в журнале American Lawn Tennis Magazine. "Если теннис - это игра для настоящих леди и джентльменов", - отмечала Элис. "то нам всем стоит вести себя как благородным людям, а не как ханжеским лицемерам". Тем же летом перед Гибсон открылись ворота клуба Orange Lawn Tennis Club в Нью-Джерси, и она получила возможность принять участие в турнире Eastern Grass Court Championships.

Спустя несколько недель специальный комитет USLTA разрешил Алтее сыграть в Форест-Хиллс. Согласно информации, изложенной в книге Брюса Шонфельда "Матч: Алтея Гибсон и Энжела Бакстон", этот незначительное само по себе решение стало значительным шагом на пути к настоящему спортивному единству. Новое положение, принятое комитетом, гласило, что чемпионы лиги АТА будут автоматически получать право участия на турнире в Форест-Хиллс. "Квалификация чернокожих игроков будет проходить по параллельному курсу", - писал Шонфельд. "Это значит, что взаимодействие с соревнованиями, которые организовываются клубами для белых, больше не нужна".

Тем не менее, история творилась 28 августа 1950 года, когда перед несколькими сотнями преимущественно чернокожих зрителей на четырнадцатом корте Гибсон переиграла Барбару Кнапп со счётом 6/2, 6/2 в первом раунде Национального чемпионата. Несмотря на его историческое значение, этот результат был забыт в тот момент, когда Алтея вышла на корт для участия в матче второго круга против чемпионки U.S. National-1947 Луизы Браф. Данный поединок проводился уже на центральном корте перед заполненными трибунами.

Гибсон начала встречу довольно нервно, и Браф, дважды побеждавшая на Уимблдоне, уверенно провела первую партию, выйдя вперёд со счётом 6/1. Во втором сете Алтея взяла себя в руки и, забыв о стеснении, одержала верх в партии - 6/3. Третий сет проходил под непрекращающиеся аплодисменты и выкрики болельщиков. Когда Гибсон довела счёт в партии до 7/6, небеса будто бы растворились и хлынул дождь. По свидетельствам очевидцев, удар молнии сбил с вершины стадиона цементных орлов.

Алтея и сама понимала символизм ситуации. "Это стало знамением того, что времена меняются", - отмечала спортсменка. Но в Форест-Хиллс шторм принёс ей только неудачи. Гибсон вернулась на корт на следующий день и проиграла три гейма подряд.

Позже казалось, что тот драматический день стал пиком карьеры американки. После Национального первенства она поступила в колледж во Флориде и была близка к уходу из тенниса. Однако, участие в туре по Азии, организованном Госдепартаментом США, вернуло её любовь к спорту, и в 1956 году Алтея выиграла шестнадцать из восемнадцати турниров, в которых участвовала, включая "Ролан Гаррос". Гибсон обогнала время не только в стремлении к равноправию и манере игры. Она выделялась среди остальных теннисисток желанием соревноваться. Во времена любительского тенниса женский спорт существовал в ограниченном формате. Теннисистки в основном мало путешествовали и ездили группами. Тогда как главной целью Алтеи были победы, и она не желала тратить время на поиск друзей.

"Начнём с того, что она была довольно импозантной", - вспоминает Билли Джин Кинг. "И к этой ауре добавлялся тот факт, что Алтея была развязной". Бывшая теннисистка Дорис Харт всегда отмечала, что очень гордиться тем, что выиграла все матчи против Гибсон. Как и другой известный бродяга Панчо Гонсалес, Алтея всегда была индивидуалисткой, меняя правила в одиночестве, несмотря на то, что теннис тех лет предпочитал ограничивать себя внутри небольших обществ.

В карьере Гибсон был ещё один прорыв. В 1957 году в возрасте тридцати лет она стала первой в истории чернокожей теннисисткой, которой удалось победить на Уимблдоне. Когда Елизавета II презентовала ей трофей чемпионки, королева сказала: "Должно быть, на корте было невероятно жарко". На что Алтея ответила: "Да, Ваше Величество. Но я надеюсь, что в вашей ложе не было так же жарко. У меня, по крайней мере, была возможность немного размахивать ракеткой".

Год спустя Гибсон приняла решение о завершении профессиональной карьеры. На тот момент ей исполнился тридцать один год. Спортсменке было непросто справляться с жизнью вне корта, учитывая тот факт, что в её время победители турниров "Большого шлема" не получали призовых.

"Она всегда честно рассказывала о том, как сложно ей было после окончания карьеры", - отмечает Билли Джин Кинг. "Иногда Алтее было сложно сводить концы с концами".

Гибсон обладала неплохим голосом, поэтому она записала музыкальный альбом после прекращения профессиональных выступлений. Также теннисистка приняла участие в съёмках вестерна "Кавалеристы" с Джоном Уэйном в главной роли.

После этого Алтея решила стать гольфисткой. В 1962 году она первой среди чернокожих женщин вошла в число участниц Национальной ассоциации гольфа США. Несмотря на то, что Гибсон обладала внушительным замахом, оставшимся со времён прошлой карьеры, ей таки не удалось выиграть ни одного крупного турнира.

В этом году посетители спорткомплекса Flushing Meadows также могли чувствовать ветер от взмахов ракетки Алтеи Гибсон. Он проносился по стадиону, названному в честь афроамериканского атлета, его вызывали вздохи удивлённых зрителей, наблюдавших за игрой Серены Уильямс. Именно этот ветер, который дует уже шестьдесят пять лет, превратил US Championships в US Open".