Они были первыми. Марат Сафин
Продолжаем цикл очерков о теннисистах, становившихся первыми ракетками мира. О трудностях и лёгкости, о поэтических сравнениях и об одном из самых одарённых теннисистов в истории игры - в восемнадцатой части проекта "Они были первыми".
О Марате Сафине легко писать - ведь практически любой уважающий себя теннисный болельщик в России знает любые мелочи в его карьере. Тяжёлое детство в постперестроечной Москве, отъезд в Испанию, где Марат и стал тем игроком, которого мы знаем. Первые успехи - победа на турнире в Бостоне, а потом как по накатанной - Барселона, Мальорка, Торонто - и оглушающий, невероятный успех на US Open.
Тогда, больше одиннадцати лет назад, мы, затаив дыхание, наблюдали за тем, как великого, несокрушимого, всесильного Пита просто уничтожает молодой и не столь известный пока россиянин. Смотрели - и не понимали, как можно ТАК играть против самого Сампраса.
Не понимал, видимо, и сам Пит. Всем известно, что он сразу после матча предрёк своему победителю многолетнее доминирование в Туре. Прошло более десяти лет, предсказание Сампраса не сбылось, но он до сих пор сохранил пиетет перед своим младшим товарищем.
Любопытно было посмотреть на совместную пресс-конференцию Сафина и Сампраса на недавнем выставочном турнире в Пекине. Американец достиг в теннисе намного большего, чем Марат, он почти на десять лет старше, но во всём его поведении чувствовалось преклонение перед харизмой россиянина. Харизмой, которая била через край.
О Марате Сафине тяжело писать, потому что все его неудачи мы переживали вместе. Когда он обидно уступил лидерство по итогам сезона 2000 года Густаво Куэртену. Когда он с неудачным ударом разбивал о корт очередную ракетку, мы качали головой, но от всей души сочувствовали ему, потому что знали - он наша гордость.
Если Евгений Кафельников - наш теннисный Пушкин, то Сафин, продолжая поэтические сравнения - это весь двадцатый век. С изяществом и простотой Есенина, мощью Маяковского, ослепительным талантом молодого Бродского. С такой всенародной любовью, которой любили Высоцкого.
О Марате Сафине легко писать, потому что он, несмотря на все свои травмы, добился многого. На его счету два титула "Большого шлема", два Кубка Дэвиса, пять "Мастерсов" и восемь других турниров. Многие эти победы добыты во время, когда выиграть любой турнир было невероятно тяжело. Когда над мировым теннисом нависла колоссальная тень Роджера Федерера, нужно было быть великим, чтобы выйти из этой тени. Это не удалось Хьюитту и Роддику. Это удалось Надалю и Сафину.
Пожалуй, если не считать "Ролан Гаррос" и Рафаэля Надаля, то единственным человеком, выходя против которого на корт, Роджер Федерер не был уверен в победе, был именно россиянин. Сафин дважды обыгрывал швейцарца, а вторая победа - в полуфинале Australian Open 2005 года, та самая знаменитая "Битва теннисных умов", открыла ему путь ко второму "мэйджору". Уступить Хьюитту после того, как ты обыграл Федерера - такого себе позволить было нельзя.
О Марате Сафине тяжело писать, потому что нелегко найти в мировой истории игрока, настолько же одарённого и самой природой предназначенного к блестящей теннисной карьере, чем он. Пожалуй, такое же сочетание силы, ума, и всех компонентов игры последний раз встречалось в истории тенниса за полвека до Сафина - в лице великого американца Панчо Гонсалеса. По иронии судьбы, часто признаваемый величайшим игроком всех времён и народов, Гонсалес выиграл тоже два турнира "Большого шлема"...
Марат Сафин провёл двенадцать сезонов в АТР-Туре. Из них полноценными, когда ему ничто не мешало играть, можно назвать только пять. Девять недель на теннисном троне кажутся мизерными по сравнению с эрами Сампраса или Федерера, но давайте вспомним, что несколько лет назад врачи вообще грозили Марату, что он может остаться инвалидом.
Сафин не доиграл? Да. Сафин мог добиться намного большего? Безусловно! А вот что касается "добиться большего" - помните ещё одно предсказание Пита Сампраса? "Через двадцать лет Марат станет Президентом России!" Первое предсказание не сбылось, отчего бы не сбыться второму?
Сафин ушёл в политику. Некоторые не понимают его, некоторые даже осуждают. А ведь понять его очень легко - с каждым годом из России десятками уезжают талантливые дети. Уезжают просто потому, что в других странах их ждут лучшие условия для профессионального становления. И когда США или Австралию на турнирах представляют игроки с русскими именами - это самое обидное.
Неизвестно, что будет с нашей страной через двадцать лет. Но в одном можно быть уверенным - если Пит Сампрас окажется толковым пророком, то через двадцать лет мы будем гордиться российским спортом гораздо больше, чем сейчас. И тогда, возможно, в нашем теннисе появится ещё один, уже выращенный в родных стенах, гений. Такой же, как Марат Сафин.