Михаил Южный: Однажды мы с будущей женой летели на Мальдивы, а самолёт начал падать

Российский теннисист Михаил Южный в интервью "Спорт-Экспрессу" рассказал о себе.

- Вы за 37 лет совершили, наверное, несколько тысяч перелётов. Было хоть раз страшно?
- Я себя в целом очень комфортно чувствую в самолетах. Я сплю, и для меня не проблема часто и долго летать. Но одна ситуация была. В 2004 году мы с моей будущей женой летели на Мальдивы. И в какой-то момент самолёт начал падать. Я не был пристёгнут и в первый раз в жизни оказался в положении невесомости. Жена головой ударилась о полку для багажа, серёжку потеряла. Стюардесса, носившая еду, упала и ударилась до крови. Но мне даже не это больше запомнилось, всё произошло быстро, и мы полетели дальше. Впечатлило обращение капитана минут через десять. Он, видимо, сам долго не мог отойти от инцидента, и обратился к пассажирам с фразой: "Пути господни неисповедимы".

- У вас в профессиональном Туре 499 побед. Одной победы до клуба 500 не хватило. Это для вас хоть какое-то значение имеет?
- Был этап, когда действительно мне хотелось дойти до 500 побед. Тогда не хватало 10 или 15. Но потом понял, что ничего от этой цифры глобально не изменится, и она ушла на второй план. "Клуб 500" существует на бумаге, его придумали журналисты, болельщики. Если бы за него давали какие-то привилегии, или жизнь как-то менялась, то наверное стоило бы задуматься и поставить цель выиграть ещё один матч. Но такой необходимости не было, зато была хорошая возможность закончить карьеру на домашнем турнире в Санкт-Петербурге.

- Ваш тренер Борис Собкин говорил, что вы закончили карьеру, потому что морально устали от тенниса. При этом физически были в порядке. Это правда?
- Скорее устал не от тенниса, а от борьбы, от постоянного "надо": надо потерпеть, надо выиграть. Сами тренировки мне были не в тягость, а вот эта борьба против себя и против соперника... В какой-то момент теннис для меня стал одним из занятий. Когда это главное, чему ты подчиняешь всю жизнь, то всё дается легко, а когда появляется семья, дети, то теннис становится "одним из". И тогда намного сложнее. Но я не жалею ни о чем, считаю, что ушел на своих условиях: когда я этого захотел, а не потому что здоровье или физическая форма меня вынудили.