Арина Соболенко: На Уимблдоне меня так сковало, что мне хотелось рыдать прямо на корте

Беларуская теннисистка Арина Соболенко в интервью Sports.ru рассказала о себе.

- А потом вы запилили свой феерический пост про «###, ты реально мне нужен»?
- Да. Вроде был обычный день, но все равно это конфликтное состояние чувствовалось - и мне опять тяжело спать, мысли разные. И почему-то я решила на этом дурацком английском написать, а не на русском. Я-то знала, что я имею в виду, а со стороны это выглядело так, будто не про профессиональные отношения речь.

- Многие решили, что вы пара.
- Я не могла уснуть, думала, что мне делать. Я стеснялась писать ему лично, так что я написала это, перечитала, думаю: нормально. Со мной в Нью-Йорке ещё был психолог, я ей приношу это и спрашиваю: "Ирина Владимировна, ничего, если я так напишу? Люди поймут?" А она мне: "Ну, Арин, варианта два: либо поймут, либо ######". Сказала мне, что лучше не писать, а сказать лично. Я пошла в свою комнату и такая: а, ладно, была не была. Отправила.

- Это вечером было. А утром?
- Ну, я перечитала и подумала: ну и дура я, ничему жизнь не учит. Но удалять было ещё глупее, да и камень с души-то все равно упал, хоть это и глупый поступок был. По пути на тренировку в тот день я ждала, что Митя скажет, что всё будет хорошо и мы продолжим работать, но что надо было лично ему это всё сказать. А он - вообще ноль реакции. И я думаю: я душу излила, а он даже ничего не сказал. И я ещё два дня парилась: я же так старалась, а ему пофиг.

- Почему кризис второго года практически у всех бывает?
- Потому что наступает момент, когда у тебя ожидания от самой себя завышаются. У меня это произошло перед началом сезона: я почему-то решила, что сейчас выиграю Australian Open. И эта мысль настолько меня парализовала, что я играть не могла. Я боялась проиграть, мне было страшно ошибиться, сделать что-то не так, и эти страхи меня так зажимали на матчах, что я вообще была недееспособна.

- Но первые несколько турниров вы хорошо сыграли.
- Да, но прорези неадекватности были уже тогда - даже когда я Шэньчжэнь выиграла. Я слишком многого от себя ждала, и доходило до того, что я настраивалась на матчи без уважения к соперницам. Когда я проиграла на Australian Open, меня вообще накрыл мегадепрессняк. И с тех пор пошло. В Питере я сыграла полуфинал, но уже тогда мне казалось, что это случайность и в своем состоянии я не должна была выигрывать. И дальше становилось все хуже и хуже...

- И какой момент был самой низкой точкой?
- Было два таких матча: когда я проиграла в первых кругах Рима и Уимблдона. В одном я подать вообще не могла. Реально не могла. Я бы левой рукой лучше подала - серьёзно! И на Уимблдоне меня так сковало, что мне хотелось рыдать прямо на корте.